Юридическая библиотека

Лучшей предпосылкой для медиации является, когда у участников нет возможности, на основании своей властной позиции в одностороннем порядке «продавливать» свои представления о решении проблемы вопреки воле и представлениям другой стороны. Несмотря на это, возможно осуществлять посредничество также между сторонами с различным уровнем власти, а именно тогда, когда неравновесие власти можно нейтрализовать, или когда более властная сторона отказывается от использования своей власти из благоразумия. В медиационной беседе следует создать определенное равновесие, поскольку в противном случае неравенство обнаружится в договоренностях, - если до них вообще дойдет дело.

Вопрос о соотношении власти можно проработать перед медиацией или во время ее, этим занимаются медиаторы или третьи лица:

- В рамках «предварительной медиации» медиаторы или
другие лица могут действовать в роли «консультантов-конфликтологов». Они могут помочь более слабой стороне улучшить свою организационную структуру, понять свои сильные стороны и разработать альтернативы, если медиационная беседа протекает неудовлетворительно. Если для соглашения по результатам переговоров имеется «лучшая альтернатива»,8 то участники не так легко поддаются давлению и могут сами определять граничную линию, за которой переговоры прекращаются. Может оказаться достаточным обратить внимание «более слабой стороны» на те возможности действий, которые у нее уже есть (например, юридический путь). Консультация по вопросам конфликта может, однако, включать и видение того, как их власть может быть усилена благодаря ненасильственному сопротивлению и расширению союза.

- Консультирование более сильной стороны должно содержать в себе анализ того, почему для нее выгодно или даже необходимо принять участие в процессе медиации. Сюда относится также анализ альтернативных возможностей действий противоположной стороны, и их значение для конфликта. Если более властная сторона и так сможет осуществить свои интересы, зачем ей тогда участвовать в переговорах? Если она надеется получить от этого выгоду, она не захочет просто так рисковать провалом медиации!

- «Коммуникативная власть» отдельных участников в
рамках медиации реализуется благодаря тому, что все стороны конфликта получают достаточно времени для изложения их обстоятельств, а медиаторы помогают им изложить факты и выразить чувства, и заботятся о том, чтобы противоположная сторона правильно понимала высказывания (если необходимо, путем отражений) и относилась к ним серьезно. Поддержка может идти так далеко, что один из нескольких медиаторов временами полностью находится в распоряжении более слабой стороны, в то время как другой по-прежнему концентрируется на процессе и задаче переговоров.

- Можно компенсировать власть информацией, - медиаторы собирают для всех сторон информацию или заботятся о том, чтобы стороны смогли собрать ее сами. В политических конфликтах для этого можно создать фонд, из которого финансируются независимые экспертизы.

- Если более властная сторона, несмотря ни на что, позволяет увлечь себя к тому, чтобы пустить в ход свою власть, медиаторы должны прервать переговоры. В индивидуальных беседах они должны тогда пояснить оказывающим давление преимущества и недостатки их поведения и спросить, не изменилась ли за это время первоначальная мотивация принять участие в медиации. В индивидуальных беседах с притесняемыми сторонами их внимание можно еще раз обратить на их «лучшие альтернативы», так, чтобы они не ощущали себя беззащитными перед этим давлением. Эти беседы могли бы проводить также первоначальные консультанты-конфликтологи (если это не были сами медиаторы). Тогда, однако, было бы полезно, если бы они могли принять участие в медиационных заседаниях в роли наблюдателей. Последняя возможность состоит в том, что более слабые стороны прерывают медиацию. Они могут договориться между собой о возобновлении или продолжении медиации или получить консультацию по вопросам конфликта и таким образом достичь усиления собственной позиции. Эту возможность можно было бы назвать «медиацией сопротивления» или «медиацией снизу». Насколько эта медиация должна проводиться медиаторами первого раунда, нужно обсудить более подробно: не пострадает ли от этого открытость и доверие к медиаторам? Могут ли медиаторы еще выступать в качестве посредников, если более сильная сторона позднее все-таки примет решение серьезно и без оказания давления возвратиться за стол переговоров?

При всех этих вмешательствах, конечно, возникает вопрос пристрастности: не будет ли это недопустимым проявлением солидарности с более слабой стороной, если поддержать ее таким образом?

Этого не должно быть. Потому что если заранее декларируется, что в процессе медиации не должно иметь место неравновесие власти, тогда задачей медиаторов является также заботиться о том, чтобы этого действительно не происходило. Можно заручиться согласием на это более сильной стороны.
В случае если работа над разрешением конфликта выходит за рамки изначально установленных равных предпосылок, наоборот, скорее может быть выигрышным, если начатая работа будет продолжена другими медиаторами. Деятельность медиаторов остается тогда воспринимаемой и наглядной для всех участников, поскольку она проходит не за кулисами, а на глазах участников медиации. Таким образом, можно лучше подтвердить их «всепатрийность» и то, что они достойны доверия.