Юридическая библиотека

На предприятиях и в организациях может случиться, что руководители захотят уладить спор между сотрудниками и выберут для этого метод медиации. Если они будут выступать сами в качестве посредников и будут стремиться осуществить это по всем правилам искусства, все-таки остается вопрос, как скажется на урегулировании конфликта то, что медиатор обладает властью. В конце концов, спорящие знают, что они имеют дело с начальством, от благосклонности которого они более или менее зависят. Вероятно, они будут вести себя так, чтобы произвести на своих начальников по возможности хорошее впечатление. Этот эффект, вероятно, возникнет независимо от того, предусматривает ли начальство такое влияние или нет. Вполне вероятно, однако, что начальство сознательно использует свой авторитет и власть, чтобы побудить противников достигнуть согласия. Это, однако, противоречит задаче медиации, согласно которой стороны конфликта находят решение путем свободного самостоятельного определения.

Как уже было обнаружено при рассмотрении культурных различий, идеал нейтральных медиаторов, стоящих вне конфликта, сомнителен. В других обществах желательна как раз противоположность. Во время гражданской войны в Судане и на переговорах в Никарагуа между санди-нистами и индейцами мискитос, например, важную посредническую функцию выполняли религиозные объединения, хотя у них были тесные связи с одной из сторон конфликта. Несмотря на это, они были приняты всеми кот-рагентами. Кроме того, постулат нейтралитета в политических конфликтах труднее сохранить, чем при частных конфликтах. Потому что политические споры затрагивают общественность и тем самым медиаторов. Они наверняка составили свое собственное мнение о конфликте, потому что деятельность медиатора едва ли предполагает «политическое воздержание». Поэтому, вернее будет исходить из внутренней «предубежденности» медиаторов.

В многочисленных англоязычных публикациях на тему «Медиация» то и дело бросаются в глаза противоречия между теоретическими исследованиями конфликта и моделями медиации для его обработки:
В анализе конфликтов указывается на то, что они имеют зачастую целый ряд более глубоко лежащих причин, и что эти скрытые причины имеют большое значение для конфликта. В практическом руководстве по медиации, однако, едва можно найти реализацию этого понимания. В большинстве моделей непосредственно за фазой описания собственного конфликта следует фаза его решения.
Где же происходит более глубокое исследование конфликта? Одна из возможностей могла бы состоять в том, чтобы это происходило в фазе, в которой противники рассказывают о предмете спора с собственной точки зрения. В зависимости от типа участников и степени их самостоятельного объяснения это вполне может иметь место. Однако предпосылкой для этого является то, что стороны конфликта «идут вглубь» по собственному побуждению. Потому что в этой фазе очередь говорить переходит к соперникам. Медиаторы должны слушать, по возможности мало прерывать и пытаться понять точку зрения высказывающихся. Дополнительное выяснение и копание в отдельных пунктах противоречило бы этим условиям и к тому же так затянуло бы обращение к одной стороне конфликта, что другие стороны конфликта утратили бы терпение слушать и, наконец, захотели бы сами начать говорить.

В дискуссии относительно альтернативных форм урегулирования споров медиация повсюду рассматривается как возможность разрешения конфликтов, которая обещает успех и слишком мало до сих пор использовалась. (Если так можно сказать о США, где медиация уже превратилась в некое «модное движение», насколько это вернее для Европы, где мы находимся еще в самом начале!). Однако в литературе называются также ограничения и опасности, которые могут проявиться при привлечении в качестве посредников третьих лиц. Этот критический взгляд относится, прежде всего, к медиации, но также и к другим технологиям, при которых привлекаются третьи лица (например, арбитраж, суды).

Большое количество участников конфликта

Конфликты в политической жизни отличаются от конфликтов в частной сфере количеством участвующих людей. Это в первую очередь означает, что сторонами конфликта являются не отдельные люди, а, как правило, группы, организации, учреждения и целые народы. Во вторую очередь этим самым также имеется в виду, что часто речь идет о целом ряде сторон конфликта, которые должны быть привлечены. Это оказывает воздействие на формирование процесса медиации.
Поскольку медиация требует интенсивной работы в виде беседы со всеми участниками, то группа участвующих в медиации не должна быть слишком большой. Это означает, что при групповых конфликтах не все участники конфликта могут сидеть за столом. Группы должны послать на переговоры своих представителей.

Ориентированное на консенсус разрешение конфликта в политической сфере возможно или обещает успех при определенных условиях:1
- Должны иметься четко идентифицируемые стороны конфликта.
- У них должна быть способность вызывать изменения и вовлекать в них других.
- Все стороны должны действительно хотеть вести переговоры о конфликте и прийти к соглашению, по крайней мере, относительно одного из спорных пунктов.
- Переговоры через представителей конфликтующих сторон должны быть признаны и их сотрудничество обеспечено по возможности непрерывно.
- Представители должны быть способны вести переговоры в рамках, установленных их группой.
- Необходимо обеспечить обратную связь с представля-емой группой.

Альтернативой навязанного разрешения конфликта являются свободно принятые или самостоятельно разработанные решения. Это основное условие добровольности и самоопределения является основой (справедливой) модели переговоров: ни одна сторона не отдает власть для принятия решения третьим лицам, все оказывают непосредственное влияние на ход переговоров и на результат переговоров, и каждая сторона может в любое время прервать переговоры. Тем самым обеспечивается максимальная автономия. Не удивительно, что в международных конфликтах правительства охотнее соглашаются на переговоры, чем подвергаться судебному приговору или приговору арбитража. Потому что суверенитет и автономия рассматриваются как неотъемлемая основа любого государства. Это стремление к свободе и самоопределению свойственно также общественным и политическим организациям и каждому отдельному человеку. Поэтому модель прямых переговоров представляет собой предпочитаемый всеми сторонами и, как правило, наиболее разумный инструмент политического разрешения конфликта. Им следует пользоваться также тогда, когда у одной стороны есть возможность осуществить свои интересы в одностороннем порядке.

Обычные способы разрешения конфликтов в этой ситуации зачастую не помогают, - например, призыв к «решительным действиям», «сильному руководству» и т.д. В демократическом обществе, готовом к конфликтам, физический закон «действие вызывает противодействие» распространяется и на политическую сферу. Времена, когда государство прибегало к решительным действиям, прошли. Способ нахождения «компромисса» также имеет серьезные недостатки: в случае компромиссного решения каждой стороне приходится поступиться частью своих интересов, и часто стороны доходят до той точки, где уже ни одна сторона не может чувствовать себя действительно хорошо или даже просто привыкнуть к новой ситуации. Тем самым программируются новые конфликты. Потому что не понятно, почему нужно отступиться от своей «правды», пока ты еще совершенно в ней убежден. Кроме того, при некоторых спорных вопросах не существует компромиссных решений, которые просто находятся где-то посередине между экстремальными позициями, например, в случае требований по вопросам заработной платы. Например, вопрос о том, следует ли строить фабрику по переработке атомных отходов в Горлебене или Вак-керсдорфе, невозможно было решить при помощи компромиссного отхода от первоначальных позиций.

С 60-х годов в Федеративной Республике Германии и многих других странах можно наблюдать тенденцию, которая наполняет некоторых озабоченностью, а кого-то надеждой. Это возрастающее недовольство партиями и государством. Представители государства и партий опасаются (и обоснованно), что это подрывает доверие к их работе и оправданность их выдающегося положения в политическом процессе. «Править» становится все труднее, потому что почти каждое политическое решение и административное мероприятие наталкивается на множество противоречий. При помощи протестов, бесконечных и дорогостоящих разбирательств и часто прямое, ненасильственное сопротивление осуществление мероприятий, по которым приняты решения, затягивается, затрудняется или даже часто становится просто невозможным.